Эти аберрации и пересечения одной параллельной реальности между Донецком и Москвой, которые я попытался отразить в том посте,
продолжат преследовать меня. Потому что война еще не окончена. Недавно едем с друзьями в машине по Москве и случился такой диалог:
- Куда поедем дальше? Ты знаешь? - спрашивает Леха.
- Да, конечно. Сейчас прямо до "трешки", а там...
"Стоп!" - впыхнуло у меня в мозгу. До какой "Трешки"? А-а, он имел в виду ТТК. У меня же "трешка" будет теперь всегда ассоциировать с той донецкой "трешкой", где погибли мои товарищи:
17 января – бой «не ради славы, ради жизни на земле». О нем уже много сказано. Много – и так мало! Перед глазами проносится весь этот день: и спокойное мужество ребят на «Трёшке»… И отчаянная поддержка «сутевцев» с других позиций, которые под командованием Ириса стянулись к «Трёшке» и гарантированно не дали бы в нее зайти… И самоотверженная и самоубийственная попытка контратаки Панциря тремя танками в левый фланг атакующим укропам… Всего не перечислишь.
Я вел обе группы прорыва к «Трёшке». Оба захода кончились контузиями и потерями, вторая группа прорыва подошла к «Трёшке», когда уже Ирис с ребятами и арта гваздали отходящих укропов.
После первой попытки прорыва пришел в себя на краю кладбища. Сознание было сумрачным, помню только навязчивую мысль: доползти до ребят. Сориентироваться не смог. Полз по ощущениям лет сто. Выполз на незнакомую мне дорогу (как тогда казалось), увидел справа от себя фары и снова вырубился. Очнулся в машине. Боец Ампера вез 300-го к «Девятке», сказал, что подобрал меня на Стратонавтов.
